Субъект-объектная дистанция
— Юлия Георгиевна, насколько актуально моделирование кластеров, каково его значение для организации государственной кластерной политики?
— Как показывает практика, похожих друг на друга кластеров нет. Совсем типовую картину не нарисовать даже в научном плане. Если мы рассматриваем какой-то конкретный кластер с точки зрения организации его возможной поддержки, то нам прежде всего нужно определить, является ли данное объединение действительно кластером, и осознать его значение для территории. Для этого нужны элементы формализации. Во-первых, хотя бы полуформализованная организация, которая координирует действия участников: некоммерческое партнерство, координационный совет или саморегулируемая организация. Должен в каком-то виде существовать реестр участников кластера. Во-вторых, у кластера должна быть программа, стратегия или концепции развития — документ, который говорит о направленности роста кластера.
— Каковы критерии успешности кластера?
— Основной признак, как это обычно считается, — внешний по отношению к территории кластера рынок сбыта, лучше — на экспорт. Однако это не всегда так. Например, кластер ЖКХ — это в большей степени производство услуг, которые потребляются на месте, на самой территории базирования. Там основная цель — снижение затрат в производственной цепочке и повышение качества услуг для конечного потребителя, снижение непроизводительных потерь всех ресурсов, повышение экологичности, а самое главное, — координация и повышение прозрачности.
Здесь важен не только экспорт. Портер постоянно подчеркивал: смысл кластера — чтобы он дал синергетический эффект для территории, чтобы стал точкой роста. У кластера должно быть ядро (оно может быть представлено в разном виде), и темпы роста ядра должны быть выше, чем средние темпы роста экономики региона или отрасли. То же касается инвестиций и заработной платы.
— А может быть растущий кластер, не оформленный в ассоциацию?
— На мой взгляд, нет. Мы можем взять, например, металлургию в нашем регионе, нарисовать по ней предлагаемую в публикации схему, и говорить о кластере. Но тогда у нас кластер будет пониматься просто как присутствие отрасли на территории. Это очень широкий подход. Я же считаю, что кластер — это скоординированное взаимодействие между субъектами. И тогда, например, в рамках одной отрасли мы можем получить несколько конкурирующих кластеров. Весь вопрос в том, что мы будем считать кластером. С точки зрения науки — да, возможно несколько подходов. Но если мы говорим о господдержке, тогда необходима однозначная формализация. Правительство не может работать с неопределенным субъектом.
Конечно, кластер — это рыночный институт, он не оформляется по указке. Бизнес сам должен прийти к созданию кластера. Предприниматели должны понимать, что это необходимо. Кластер — это такой квазикартель, квазимонополист. Но это допустимое по законодательству объединение. Например, интересен саратовский строительный кластер. Он объединяет очень широкий класс организаций, вплоть до производителей оборудования для строителей. И у них, благодаря координации и налаженному взаимодействию, выстроилась такая эффективная производственная цепочка, что на выходе они могут продавать квадратный метр жилья где-то за 23 тыс. рублей — вот налицо эффект кластерного взаимодействия. Сейчас они начинают работы вблизи Екатеринбурга. Так что кластер — это рыночный субъект, и основная причина его формирования — выгода участников.
Когда кластер оформился, прописал задачи и цели развития, некоторые из них могут совпадать с государственными интересами развития территории. Тогда возникают основания для государственной поддержки кластера. Или координации общего развития на уровне кластерных объединений. У нас из поля зрения выпало планирование размещения производительных сил, бывает, например, что рядом в одном регионе могут строиться два одинаковых предприятия. А согласованное развитие позволяет экономить общие региональные силы. Кластерная политика может стать инструментом координации такого типа.
— А кластер может быть территориально рассеянным?
— Я всегда задавалась этим вопросом. Вначале я считала, что возможны кластеры национального значения, распределенные по разным территориям. Но потом пришла к выводу, что смысл кластера в территориальной близости субъектов, именно это дает эффект переноса знаний и рождения новых нестандартных решений. Конечно, могут быть удаленные предприятия-участники кластера — в тот же саратовский строительный кластер входят проектировщики из Екатеринбурга, Казахстана и Белоруссии. Но ядро кластера должно быть локализовано на одной территории, на расстоянии, положим, не больше часа езды друг от друга. И тенденция сейчас как раз к сжатию этого пространства: потому что смысл кластера в быстром обмене информацией. Важен так называемый эффект кафе: когда вы можете быстро получить информацию и тут же совместно скоординировать действия.
— А в международной практике есть согласованное понимание кластеров и кластерной политики?
— Нет, везде по-разному. Например, в Финляндии есть четкая ориентация на кластерный подход к развитию экономики, у них все кластеры формализованы, у каждой структуры есть своя управляющая компания. Она занимается налаживанием взаимодействия внутри кластера, продвижением его продукции и прочей организаторской работой. Есть и обстоятельные государственные программы по поддержке и развитию инновационных кластеров в стране. В Италии существуют так называемые промышленные районы — этакие неформализованные недооформленные кластеры. Это исторически сложившиеся формы хозяйствования, и никто их не спешит загонять в формальные рамки, хотя существуют формы их поддержки. В США кластеров много, но формализации тоже нет, кластер рассматривается как стихийно складывающийся естественный организм. И кластерной политики в нашем понимании у американцев нет. Они заняты общефедеральной политикой устранения институциональных барьеров для кластеров и предпринимательства. А кластер рассматривается как полностью самостоятельный рыночный субъект.
Источник: Эксперт Урал
23.09.2013