Жизнь для кластера

Будущее петербургского кластера "life sciences" зависит от того, смогут ли его участники сформулировать глобальные задачи или увлекутся лоббизмом собственных интересов. По мнению одних, life sciences – это шанс Петербурга выстроить полноценный научно-производственный кластер в классическом понимании этого слова и благодаря этому прорваться на глобальный рынок. Другие считают его искусственным образованием, поспешно созданным для получения федеральных денег. О перспективах и рисках данного кластера шла речь на круглом столе, организованном журналом «Эксперт Северо-Запад» в рамках III Форума крупного бизнеса СЗФО.

Санкт-Петербург – безусловный лидер среди регионов России по опыту развития кластеров: на разных стадиях становления в городе существуют порядка десяти объединений. Наиболее интересный из них – life sciences. Он самый крупный, вобравший в себя три сложившихся кластера: радиационных технологий, медицинского, экологического приборостроения и биотехнологий, а также фармацевтический. Он также самый перспективный – вошел в число 14 пилотных инновационных кластеров, развитие которых будет частично финансироваться из федерального бюджета. И наконец, он – самый неоднозначный.

По мнению одних, life sciences – это шанс Петербурга выстроить полноценный научно-производственный кластер в классическом понимании этого слова и благодаря этому прорваться на глобальный рынок. Другие считают его искусственным образованием, поспешно созданным для получения федеральных денег. О перспективах и рисках данного кластера шла речь на круглом столе, организованном журналом «Эксперт Северо-Запад» в рамках III Форума крупного бизнеса СЗФО.

Питательная среда

Американский экономист Майкл Портер, отец теории кластеров, свел объективные предпосылки для возникновения кластера в знаменитый «ромб конкуренции». Помимо традиционных факторов – конкурентной среды, условий спроса и наличия поддерживающих производств – на конкретной территории должны быть такие специализированные факторы, как квалифицированные кадры, инфраструктура и капитал. «Образно говоря, все начинает хорошо расти, когда есть две вещи: подходящая питательная среда и определенная концентрация микроорганизмов. С кластером то же самое: необходимы благоприятные условия и много игроков, которые начинают самоорганизовываться, создавая горизонтальные связи. Пока кластер объединен по принципу „получим государственное финансирование и разбежимся“, это просто объединение фигурантов», – утверждает директор по науке компании «Биофармос» Аркадий Котин.

В оценке питательной среды участники круглого стола были единодушны: Санкт-Петербург как никакой иной регион страны подходит для появления инновационного кластера в сфере наук о жизни. «Петербург – исключительное в этом плане место. Это город-инноватор, где накоплен колоссальный потенциал: человеческий, социальный, научный. Если сходятся два ключевых фактора – заинтересованность власти и человеческий капитал, заряженный на инновационное развитие, то мы получаем эксклюзивные варианты», – полагает профессор Высшей школы экономики в Петербурге Григорий Тульчинский.

Северная столица еще с царских времен была центром развития медицины и фармацевтики. Сегодня в городе около 30 научно-исследовательских институтов в сфере медицины, не менее десяти исследовательских центров, разрабатывающих новые материалы, более 70 предприятий, занимающихся нанотехнологиями. В целом в Петербурге работают 220 тыс. ученых и исследователей, 55 тыс. из которых имеют степени кандидатов и докторов наук. Концентрация людей науки здесь выше, чем в любом другом городе страны.

Из этих предпосылок сами собой выросли два из трех кластеров, входящих в life sciences. Кластер медицинского, экологического приборостроения и биотехнологий, один из первых в Петербурге, был создан в 2005 году как объединение малых предприятий, работающих в соответствующей сфере. Кластер радиационных технологий возник пять лет спустя также по инициативе участников. И только фармацевтический был организован по инициативе региональных властей (2010 год), после того как развитие фармацевтики и лекарственного обеспечения стало национальной стратегией. Весной 2012 года три образования были объединены в life sciences, так как укрупненному кластеру оказалось проще войти в шорт-лист приоритетных региональных проектов РФ.

Лоббизм объединяет

В короткой биографии life sciences скептиков смущает прежде всего чрезмерно активная роль региональной власти в организации фармкластера. В 2010-2011 годах в рамках данного кластера стартовали 15 инвестиционных проектов с общим объемом инвестиций более 30 млрд рублей. Кроме того, вызывает сомнения искусственное слияние – «три в одном». Что может объединять, положим, Петербургский институт ядерной физики и фармацевтическую компанию «Герофарм»?

Сами участники укрупненного кластера отвечают на этот вопрос следующим образом. «Весь смысл life sciences – это возможность для всех игроков участвовать в четких, понятных государственных программах. Например, принимается какая-то программа – и все игроки кластера видят, какую нишу могут занять», – рассуждает директор НП «Медико-фармацевтические проекты. ХХI век»Дмитрий Чагин. «Например, запущена госпрограмма поддержки женского здоровья. Но мы не затачиваем эту программу под то, что есть, а берем мировой опыт и смотрим, как должно быть, и определяем, чего не хватает для реализации программы. К заполнению этих лакун и должны прилагаться усилия государства», – продолжает он.

В таком ракурсе главной идеей для разноплановых членов life sciences становится лоббирование общих интересов. Само некоммерческое партнерство, по признанию Чагина, создавалось с целью внедрения в умы участников из смежных отраслей нового понимания лоббизма – не с позиции отдельно взятой компании, а ради достижения положительного эффекта для объединившихся в кластер игроков, пусть и конкурирующих на своих рынках.

Отправной точкой совместного приложения сил, как уже говорилось, стала борьба за федеральное финансирование, которое в 2013 году в совокупности достигнет 1,3 млрд рублей. Сейчас одна из задач петербургского пилотного кластера – представить до конца года убедительный проект развития инфраструктуры, чтобы получить свою долю бюджетного пирога. Помимо этого, члены life sciences заинтересованы в формировании специальных условий для привлечения инвестиций в отрасли – в снижении процентных ставок на банковские займы и получении государственных гарантий для облегчения доступа к иностранным деньгам.

Следующий большой блок интересов – государственная сфера здравоохранения, которая является основным покупателем товаров и услуг представителей всех трех кластеров. «Можно сто раз повторить, что государство никакого отношения к созданию кластеров не имеет. Но я очень мало знаю участников кластера, которые не хотели бы войти в государственные программы», – горячится Чагин.

Однако пока власти не спешат обеспечивать гарантированный рынок сбыта. Город закупает всего 3% продукции, производимой в кластерах. В государстве в целом отсутствует установка на приоритетную поддержку отечественного фармпроизводителя, принятая Казахстаном еще в 2008 году, напоминает директор «Герофарма» Петр Родионов. Более того, в Госдуме продвигается инициатива группы депутатов о закупке ряда лекарственных средств по торговым наименованиям. Это обеспечит преференции на рынке госзакупок «большой фарме». По словам председателя совета директоров «Биокада» Дмитрия Морозова, сейчас разворачивается баталия между двумя группами интересов. С одной стороны – те, кто желает сохранить статус-кво и продолжать получать сверхприбыли от продажи ввезенных в страну импортных препаратов. С другой – активные и инициативные российские молодые компании, которые хотят противостоять импорту хотя бы на локальных рынках. Исход битвы во многом зависит от позиции государства.

В глобальном масштабе

Эксперты видят в предложенном производителями перечне задач кластера некое мелкотемье. «Лоббирование рынков вторично. Смотреть надо на глобальное. Берутся значимые точки инновационного развития региона – те, где присутствует концентрация людей, связанных с медициной, физиков-ядерщиков, айтишников и т.д. Точки, уровень концентрации в которых делает их значимыми на мировой карте. И вот эту ситуацию надо разыграть: все компетенции, которые есть в городе, выводить на глобальные рынки, упаковывать и продавать там. Роль региональной власти сводится к тому, чтобы выявить и поддержать эти точки компетенции глобального масштаба», – убеждена советник вице-губернатора Ленинградской области Виктория Желтова.

В подтверждение этой позиции один из лидеров уже сложившегося ИT-кластера президент НП «Руссофт» Валентин Макаров рассказал о принципах, на которых создавался этот кластер. «В 2010 году собрались десять компаний и написали письмо правительству региона, что мы – кластер и предлагаем взаимодействовать. Было соблюдено главное условие: создано партнерство, которое начало выполнять общие проекты, например заниматься продвижением наших услуг на Восток и на Запад», – поясняет он. Не претендуя на финансовую помощь от государства и решая с ним только самые экстренные вопросы (например, о корректировке таможенного законодательства, мешавшего интеграции ИT-компаний в глобальный рынок), кластер успешно преодолел начальный этап развития. «Руссофту» удалось занять нишу на мировом рынке: уже несколько лет подряд его участники входят в первую сотню поставщиков услуг ИT-аутсорсинга, возглавляя список лидеров в Центральной и Восточной Европе.

Согласно классической схеме создания инновационного кластера, вокруг крупного университетского центра, который обеспечивает обновление и пополнение кадрового потенциала, кристаллизуются R&D-среда, а также малые и средние компании, предоставляющие сервисные услуги участникам. Для ИT-кластера таким центром притяжения стал ИТМО.

Ректор Санкт-Петербургской химико-фармацевтической академии (СПХФА) Игорь Наркевич отмечает, что в фармкластере процесс протекает иначе. В центре внимания региональных властей оказались мировые фармпроизводители, которые, инвестировав средства в создание собственных предприятий и R&D-центров в городе, дали толчок к формированию той самой кластерной среды. «Большое счастье для академии, что в России задумались о создании своих лекарств. Когда я пришел ректором в СПХФА, речь шла о том, чтобы закрыть факультет лекарственных технологий за ненадобностью. А сейчас мы открываем новые специальности», – поделился Наркевич. Денег из бюджета академии не дали, но к ней было привлечено внимание компаний Stada, Novartis, Pfizer, MSD, «Биокад», с которыми СПХФА разрабатывает совместные образовательные программы. Другое позитивное следствие – изменение общественного отношения к отрасли. По словам Игоря Наркевича, появившиеся у фармацевтических биотехнологий перспективы обеспечили увеличение коммерческого приема и существенное повышение среднего балла для абитуриентов.

Поворотным моментом в становлении кластера стало принятое властями Санкт-Петербурга в 2009 году принципиальное решение не превращать город в цех по упаковке лекарств. Ставка была сделана на разработку полноценной стратегии, позволяющей задействовать научный и кадровый потенциал. За последние три года наметились позитивные сдвиги. Вокруг СПХФА образовались пять малых инновационных предприятий, три из которых достаточно активны. «Люди перестали смотреть, что там ректорат вытворяет, и начали заниматься наукой и исследованиями. Ряд проектов существуют без меня, выигрывают гранты, участвуют в международных мероприятиях», – рассказывает Наркевич. В ближайшие годы, по его планам, число инновационных предприятий удвоится.

С сопутствующими сервисами дела пока обстоят хуже. Многие услуги, необходимые исследователям, по-прежнему проще заказать за границей, чем сделать в России, где плохая логистика и нет специалистов. «Недавно столкнулись с ситуацией: не нашли в городе хороших измерительных лабораторий, где можно изучать химическую структуру вещества. Все маленькие лаборатории разбросаны по фармацевтическим предприятиям и не обладают сколько-нибудь современным оборудованием», – констатирует Аркадий Котин. Но перспективы есть. По образному выражению Игоря Наркевича, в нашей нетипичной ситуации, где «точками капитализации стали крупные фармацевтические компании, на них, как на основу, необходимо навесить всю исследовательскую инфраструктуру» и прийти к формированию мощного малого и среднего биотеха, который обслуживает интересы «большой фармы».

Санкт-Петербург

Фото с круглого стола можно посмотреть здесь

Источник: http://www.expertnw.ru/news/11/831.html